— декламировал, не забывая подвывать, ЧБК.

Черный, с золотым хвостом, петух зло косился на пушистого пришельца, царапал шпорами солому и нервно бдил, чтоб курицы не падали в обморок от восхищения.

— Дайте, дайте мне кого-то, кто б меня связал и шлёпал,

удавил, прибил, замучил или на цепь посадил…

Был бы я тогда облезлым, мерзким, сальным и болезным,

но для вас всегда полезным славным котиком я был…

— закатив глаза, пел Кот.

Одна глупая перепелка сомнамбулически снесла яйцо.

— Съем сметану, кашалота, тюбик с клеем, свечку, что-то

из корзины с потрохами я на завтрак сразу съем…

Отравлюсь и буду долго я блевать вчерашним супом

чтобы вы смогли запомнить — славным котиком я был…

У белой гусыни случился краткий эпилептический припадок.

— Унесу, сворую деньги, всё имущество попорчу,

вашу украду копилку и капканов накуплю.

Заведу я счетовода, чтобы счетовод хоть понял —

даже в трудную минуту славным котиком я был…

Амбарная крыса резво бросилась проверять заначенное на черный день.

— Вы, конечно, разозлитесь и меня прибьёте снова,

я обижусь и в столовой буду кресла я иметь.

Драть ковры, когтить обои, поднимать повсюду пыль,

чтоб сказал ремонтный мастер — Славный котик у вас был…

— продолжал ЧБК.

Стайка мышат дружно утирала слезы. То ли прочувствовала глубину и значимость шедевра. То ли поверила, что Кот действительно скончался. Ну, глупые мыши. Бывает.

— Если вы меня зовёте, с тяжким ломом поджидая,

шею с хрустом мне ломая, и кидаете в ведро —

знайте, знайте, я обижусь, я вернусь и вот тогда-то

вы поймете — до убийства славным котиком я был…

Красоту и великолепие, а главное — истину этих строк, почувствовали все. Петух приготовился реализовать пожелания автора, гусак проверил, как глубоко может ущипнуть клюв, а подслушивающий в слуховом окне Корвин примерился, как одним ударом пронзить весь Черно-Белый мозг.

— Я всего-то и мечтаю: меня кто-нибудь полюбит —

приголубит, приласкает, ухо черное пришьёт…

Я проникну в ваше сердце, в селезёнку через печень,

чтоб вы поняли, что очень славный котик — ЧБК!

— подвывая, со слезой в мяве, произнес Кот.

К этому моменту рыдали все. Птичник медленно, но верно затапливала волна соленой водицы…

* * *

Где-то в горах Восточного Шумерета. Окрестности пещеры

Прижав вислоухую голову к левому плечу, грифон вслушивался в слова связанной самки, время от времени переспрашивая значения непонятных слов. Бу Дыщ пообещал продемонстрировать человеческое искусство пытания, намекая, что когда-то был истинным профессионалом по этому профилю в славном своими темными мрачными извращениями Ллойярде. И только он принялся стаскивать с самки одежду, чтоб не мешала давать правильные ответы (грифон очень удивился: надо же! У людей количество одежек обратно пропорционально искренности! Какая удивительная закономерность…), как на маленькой площадке возник странный туман.

Вихревое туманное пятнышко разрослось серым облачком, внутри которого материализовалась расплывчатая фигура. Секунда-другая, и из открывшегося телепорта вышла ослепительно красивая человеческая самка с длинной белой шерстью на макушке, стрельнула по присутствующим огромными дивными очами, выявила знакомую личность и тут же на нее напустилась.