* * *

Возможно, эта история имела шанс завершиться очень быстро. Ведь только и оставалось, что Гринчу — добежать до угла Университетского и Бумажного кварталов, броситься к стоящему там стражу правопорядка, сбивчиво, задыхаясь и захлебываясь волнением, изложить существо дела… Страж, несомненно, поспешил бы исполнить свой долг. А стражи Спокойствия Кавладора — это вам не какие-нибудь энтузиасты-иберрцы, занятые распитием кофе с каждой встречной блондинкой, и не лощеные стиляги-брабансцы, которые идут в полицию ради красивой формы… Полицейские Кавладорского королевства — ого-го, на семь локтей в землю зрят, ложь за лигу чуют, порядок всеми силами бдят…

Но речь не об этом.

Речь о том, что Ницш, полицейский, стороживший порядок в Университетском квартале, провел бурную ночь. Не подумайте ничего аморального: бурное времяпрепровождение Ницшу обеспечил пьяный возчик, который не только упился сам до последнего градуса, но и кобылу свою попотчевал чем-то, от чего бедное животное прошлось на передних копытах, отбивая задними ритм национального гимна.

Проведя ночь в выяснениях, что кто пил, кто здесь лошадь, и почем нынче овес в Занзибаре, Ницш весьма скептически отнесся к рассказу, который бедняга Гринч, сам того не желая, сопроводил слабым ароматом спиртного.

Так или иначе, в университетскую библиотеку Гринч возвратился в компании с полицейским, чувствуя себя арестантом и даже, в какой-то степени, каторжником.

Переступив порог читального зала одновременно со звоном университетских часов, пробивших четверть десятого, Гринч несколько минут стоял, не в силах произнести ни слова. Наконец-то пришли библиотекарши — это хорошо. Сам еще не появился — это тоже неплохо. Мэтресса Далия, уткнувшаяся в потрепанную то ли тонкую книжицу, то ли толстую тетрадку, зачем-то допустила в читальный зал читателей — что ж поделать, мэтресса умная, ей виднее, зачем она это сделала…

А вот то, что труп, лежащий у камина, куда-то пропал, явно — даже такой не слишком ученый человек, как Гринч, это понимал — было плохо.

* * *

Расследование настоящего преступления обычно начинается с обнаружения тела, выяснения обстоятельств перехода бывшего обладателя тела из состояния А (живой, дышит, разговаривает, действует) в состояние В (не дышит), С (не разговаривает), D (не действует) или Е (не живой, хотя пытается). Потом следует проверка алиби у подозрительных лиц, и только по прошествии всех предыдущих стадий твердая карающая рука закона волочет трепыхающегося, но придавленного бременем вины и доказательств преступника в темницу. Следует отметить, что расследование происшествия в университетской библиотеке изначально пошло совершенно по другому пути.

Расследование началось с того, что Ницш оттащил упирающегося и хватающегося за косяки Гринча в кутузку. Официальная версия — чтобы проспался и дал правдивые показания о том, что и почто пил на рабочем месте. Библиотечные дамы в лице госпожи Лейлы, Труамины, Клотильды и Лизон проводили Гринча неодобрительными взглядами; впрочем, они почти тут же забыли о его существовании, сосредоточившись на выдаче стопок книг, толстых научных журналом и свитков пергамента алчущим алхимикам. О Гринче пожалел только верный полосатый Роджер — котяра мяукнул сторожу на прощание. Правда, положа руку на сердце, надо признать, что в этот момент Роджер находился не вполне в собственной шкуре; выгрызенная из платочка Далии валерьянка обрядила котика в балетную пачку, водрузила на лапки пуанты и сподвигла на исполнение знаменитой сарабанды из «Утиного болота». Станцевав за каждого из шести утят, Роджер притомился и застонал — впрочем, Гринч, не зная о балетных успехах своего ночного напарника, обрадовался и умильно пообещал напоить кота сливками, если когда-нибудь сам вернется с каторги.

Второй этап в расследовании преступления был также, хоть и закономерен, но весьма неординарен по исполнению. По Университету и прилегающему кварталу поползли слухи.