— Ну да. Допускаю, что в окружающем мире жизнь такая дерьмоватая. Но меня это, слава богу, не касается, потому что я в своих розовых очках живу, строю воздушные замки, мне хорошо. Я, собственно, их для того специально и надел.

Это как в западных странах, есть бедные кварталы и богатые. Чёткое разделение тех и других. Богатые, конечно, подозревают, какое дерьмо вокруг них может быть, но особо даже знать не знают, потому что их это не касается. У них итак всё хорошо.

Все мы, так или иначе, закомплексованные. Все мы со страхами. У всех душа оставляет желать лучшего. Но кто-то имеет тенденцию к развитию и стремлению к лучшему, как сказал Зизя Фрейд, а кто-то к деградации. Не обязательно бороться со своими страхами и проблемами, достаточно их просто осознать и понять для чего они пришли в твою жизнь. Т. е. первопричины и следствия «для чего вообще». Страх может быть даже не уходит, и комплексы не уходят до конца. Но они становятся слабыми и достаточно легкоуправляемыми.

А когда говоришь правду человеку, который не имеет тенденцию к росту, который такой кондовый и зашоренный, то, естественно возникает жестокое отторжение. На подсознательном уровне этот человек, конечно, понимает, что он «дерьмо», но ему настолько страшно это признать, даже самому себе. Такие люди боятся признать правду о себе и об окружающем мире даже лёжа тёмной, тёмной ночью в отдельной комнате под тремя одеялами, уткнувшись в подушку и полушёпотом. Они настолько глубоко давят в себе всё вот это. Да, снаружи они кажутся эдакими «приличными» и «правильными». Из таких получаются самые первосортные маньяки.

Чем сильнее давишь в себе всё вот это, чем больше желание показаться таким «воспитанным интеллигентиком, который всё итак знает об этой жизни», тем соответственно крепче вот эта душевная накипь, и тем больше отторжение.

Такие люди они в принципе невменяемые, и переделки в лучшую сторону не подлежат. Они начинают «молиться» только когда уже либо рак, либо СПИД, либо какой-нибудь прогрессирующий склероз. «Пьют боржоми, когда почки уже отвалились». Начинают делать дыхательные упражнения, когда они уже на дне Марианской впадины с бетоном на ногах. Для них жизнь предусматривает настолько жестокие ситуации, настолько жестокие встряски, потому что иначе они не учатся и не совершенствуются. Чем человек кондовее, чем он зашореннее, тем у него больше риск закончить жизнь «нехорошо». Либо смертью по очень тяжёлой болезни, либо насильственной смертью, либо в парализованном состоянии ходить под себя и трахать мозг своим родственникам.

Если человек не движется вперёд, то он деградирует. Начинают случаться мелкие болезни и неприятности. Потом неприятности становятся крупнее, болезни тяжелее, и в конце концов, вылезает что-нибудь «неизлечимое». Жизненные процессы мягко, но быстро сворачиваются. Если он отгораживаешься бетонными стенами псевдовоспитанности, то жизнь либо подмывает под ним пол, либо обрушивает на него потолок. Строить стены бесполезно. Это опять таки те же самые страхи, которые рано или поздно накрывают человека.

Людей, которые действительно могли донести до меня что-то интересное, в моей жизни встречалось мало. И до определенного момента я не умел «всасывать» полезную информацию. Не воспринимал. У меня постоянно была рефлексия, причём достаточно непродуктивная. Я купался в этом катарсисе слащавых сантиментов, переживая чувство отверженности, несчастной любви и вообще тяжелой жизни. Мало того, что я страдал, так я ещё и любил это дело. Я страдал «с удовольствием». Мне нравилось себя жалеть.